Грязные переулки заполненные арабами, большая торговая улица с гордым названием “Елисейские поля”, длинная очередь к Эйфелевой башне и нереальные цены на чашечку кофе на Монмартре — так скажут те, кто бывал в столице Франции и изучил ее “стандартные” достопримечательности. Но есть и другой Париж, про который я и хочу рассказать. Итак…

Новостройки сменяются шикарными особняками, громадные проспекты сменяются уютными улочками, тихими церквушками и миниатюрными магазинчиками. Мы попали в Маре — один из древних парижских кварталов. В 14веке для знати было очень престижно селитьсяв тут, благодаря близости к Лувру. Тут и сейчас все изысканно, но скромно. В воздухе витают ароматы прекрасного кофе и свежеиспеченного хлеба. Ну как не посетить ресторанчик на площади Отель-де-Виль и не восхититься видом на Ратушу.

Маре — это отражение древних эпох. Старинный особняк Ламуаньен — ныне историческая библиотека Парижа, Ни рю Розье — древняя еврейская улочка, церковь Сен-Жермен-л’ Оксерруа — любимая церковь монархов, колокола которой ознаменовали о начале Варфаламеевской ночи… И только табличка на одном домике на ул. МонМоранси выдает год постройки — 1407.

Рядом с миниатюрными террасами кафе обычные горожане и туристы перекусывают прямо на лавочках, а то и сидя на каменных мостовых . На фоне сдержанных фасадов жилых домов яркими пятнами выделяются абстрактные стены художественных галерей и клубов, причудливые фонтаны. Даже символ квартала — Центр Помпиду или Национальный музей современного искусства — отличается своей оригинальной архитектурой.

Вряд ли Матисс, Пикассо или Полок когда-либо предполагали, что их работы будут храниться в настолько странном музее. С виду он напоминает нефтеперегонный завод с выставленными напоказ и покрашенными в разные цвета большими трубами.

Рю де Риволи… На одном из центральных бульваров, проложенном еще при Наполеоне, кипит деловая жизнь — его аристократичные дома давно облюбовали банкиры, отельеры, ювелиры, знаменитые дизайнеры. Везде — уникальная лепка фасадов, крытые галереи, элегантные ансамбли особняков — французский архитектурный шик.

И только упоминание о Екатерине Медичи, по велению которой в XVI веке был разбит этот шедевр паркового искусства, и о Марселе Прусте, привидение которого якобы до сих пор блуждает в Тюильри, заставляют меня подняться из-за уютного столика, где тоько что растекался по рту сладкой негой превосходный шоколад.

Всего в Париже около двух десятков крупных парков и садов — Люксембургский, Пале-Рояль, Булонский лес, Трокадеро. Говорят, все роскошные, каждый — неповторим. Но этот! Сад Тюильри утопает в каштанах, липах, фонтанах. Вокруг гигантских скульптур, стилизованных под античных героев, бегают детишки. В тени раскидистых деревьев прямо на земле сидят сладкие парочки. На лавочках вокруг прудов с лилиями играют в шахматы старички под бурные подсказки своих старушек.

Перед нами простилается одна из самых знаменитых площадей города — площадь Согласия. Мы наблюдаем за царящей вокруг суетой, сидя на верхушке каменной стены, разделяющей площадь с садом Тюильри. Внизу суетливые туристы фотографируются у высоченного обелиска, привезенного еще Наполеоном из храма в египетских Фивах. Самые любопытные пытаются прочитать древние иероглифы на его гранях, прославляющие фараона Рамзеса. Группы иностранцев снимают расположенные по периметру площади статуи — символы крупнейших городов Франции и изумрудные фонтаны. Сложно представить, что каких-то два с лишним века назад здесь стояла гильотина, обезглавившая Людовика XVI, Марию-Антуанетту, Робеспьера…

Прямо перед нами возвышается Эйфелева башня. 324 метра в высоту, 1652 ступени, сто тысяч тонн веса, а выглядит так изящно, воздушно, будто соткана из кружев. Изначально сложный рисунок металлических балок не имел никакого эстетического значения, а всего лишь обеспечивал прочность постройки. Сейчас, в вечерней подсветке, башня похожа на искрящуюся паутину…

Наверное, в этот момент сотни туристов стоят в длинной очереди, чтобы войти внутрь. Наиболее упрямые уже поднимаются в двухэтажных лифтах на смотровую площадку, самые состоятельные ужинают в расположенном на втором уровне “Жюль Верне” — одном из лучших ресторанов города. И даже не подозревают, насколько фантастически выглядит башня в закатных лучах солнца…

Так сложно определиться, какой же маршрут выбрать дальше. Впереди — утопающая в иллюминации Триумфальная арка. Хочется пройти сквозь ее пятидесятиметровые своды, найти тот знаменитый камень, который заложил в ее основание сам Наполеон. Хочется пройтись по примыкающему к ней бульвару Итальянцев, запечатленном на полотнах известных художников. Хочется…

Сначала я даже не понимаю, что высоченная, дворцовая, стена — и есть хранилище величайших сокровищ человечества. Аскетичные очертания ее гигантских кованых ворот смягчает мягкий свет уличных фонарей — мы входим в необъятный, тающий во мраке двор, мы — в Лувре…

На его месте в 1190 году король Филипп II Август построил крепость для защиты города от набегов викингов. В начале XVI века другой король Франциск I соорудил здесь ренессансный дворец. Именно он собрал первую коллекцию итальянского искусства и купил “Джоконду”. Шли столетия, сменяли друг друга монархи, а Луврское собрание шедевров пополнялось, само же здание расширялось и достраивалось. А когда в 1793 году французские власти решили открыть сокровища широкой публике.

Сейчас дворец состоит из нескольких примыкающих друг к другу комплексов и огромных внутренних дворов. Кажется, что в отблеске немногочисленных подсветок эти каменные “колодцы” скрывают что-то магическое, призрачное, так до конца и не раскрытое. Мы гуляем по двору Наполеона, Кур Каре, над подземным комплексом Карузель и на ходу придумываем немыслимые “дворцовые тайны”. Может быть здесь, под аркой Карузель, построенной в ознаменование побед Бонапарта, великий император признавался в любви очередной фаворитке? Я всматриваюсь в бесконечные ряды темных окон и пытаюсь угадать, где находится зал Розы, на каком этаже расположена экспозиция с Венерой Милосской, на каком — Мона Лиза, далеко ли от них “Кружевница” Вермера и “Гадалка” Караваджо. Сквозь толстое стекло знаменитой Пирамиды пробую разглядеть, что же скрыто под ее знаменитым куполом. В таком мистическом месте скучно думать, что там — всего лишь вход в музей.

Мы неожиданно оказываемся внутри пестрого людского потока. Уличные музыканты, артисты и фокусники, компании хиппи и реппэров, горожане и туристы всех национальностей и возрастов — они заполнили набережную до такой степени, что не видно самой Сены. Нехитрые напевы аматорских оркестров, дробь самодельных тамтамов, призывы торговцев сувенирами и гул толпы заглушают наши собственные голоса.

Вдоль Сены всегда многолюдно — это излюбленное место сбора творческих натур, букинистов, художников, уличных театров. Не зря же реку фривольно называют “красавицей-блондинкой с веселыми глазами” и не удивительно, что именно здесь сегодня начался фестиваль уличных артистов.

В ночной иллюминации, изобилии огней и фотовспышек он чем-то напоминает венецианский карнавал. Великаны на ходулях запускают воздушные шары, и, кажется, вот-вот сами достанут до звездного неба. Забавные мимы посылают мне воздушный поцелуй густо накрашенными губами. Обосновавшиеся на каждом шагу джаз-бенды исполняют свои шедевры под бурные аплодисменты зрителей. Юные факиры с густыми дредами вместо атласной чалмы устраивают настоящее факельное шоу. Я заворожено смотрю на нервные вспышки огней и не замечаю, что уже давно потерялась. В толпе, во времени, в реальности. И появляется давно забытое ощущение детства, праздника, сказочности… Словно в подтверждение из потрепанного котелка уличного фокусника в этот момент вылетают белоснежные голуби.

Паутина крошечных переулков — таких же шумных, как набережная. Прямо посреди них — бесконечные столики открытых кафе и почти все заняты.

Говорят, в Париже около двенадцати тысяч кафе и ресторанов. Для французов они прежде всего сосредоточие жизни, а не место для трапезы. Первое такое заведение — “Левантан” — открылось еще в 1643 году, а через сто лет в Париже уже работали около восьмисот кафе. Они превратились в своего рода клубы по интересам: в одних собирались политики, в других — торговцы, в третьих — писатели. В кафе “Монпарнас” собирались русские революционеры, в “Куполь” — Эрнест Хемингуэй, Скотт Фицджеральд, в “Вольтере” — Верлен и Рембо, Сартр и Камю. Большинство этих знаковых заведений существуют до сих пор и ежедневно собирают за своими столиками сотни туристов.

На обратной дороге, в предрассветной тишине уже засыпающего города я наконец-то подхожу к пресловутой Сене. Бросаю в ее безмятежную гладь все свои монетки и тихо шепчу: “Же тем” — Парижу и тому, кто мне его открыл…

Путешественникам стоит иметь ввиду:

По Парижу удобнее всего перемещаться на метро — быстро и дешево, к тому же благодаря разветвленной линии легко попасть к любой достопримечательности. Запаситесь недельным проездным билетом, а также карточкой “Пари-Мюзе-Монюман”, которая дает право бесплатно посещать музеи и позволит избежать очередей.

Купите в любом киоске прессы газеты “Парископ” или “Л”Оффисьель-де-спектакль” — в этих еженедельниках вы найдете полную информации о культурных событиях города, концертах, музеях, выставках, ресторанах, дискотеках и прочих развлечениях. Кстати, в театральных кассах билеты на спектакли текущего дня продаются за полцены.

Обязательно посетите парижские блошиные рынки — на площади Алигр, в Монтрее, рынок Анфан-Руж — еще то удовольствие! Уникальные вещицы, типично французская атмосфера и неповторимые впечатления. Только учтите: в наши дни на блошином рынке трудно купить хорошую вещь по дешевке — так шутят сами парижане.

Ну, и не забудьте, что вы — Молодожены… потратьте немного времени на любовь, а не только восхищение Парижем…